Значит, вы поймёте наше горе: мы получили тот же диагноз для нашей мамы посмертно, хотя в продолжении всего времени, начиная с 1-й Гастро и заканчивая реанимацией, диагноз был "Большим Вопросом". Зато отсутствие диагноза не явилось, как было бы в любой другой хозрасчётной отрасли, причиной отказа хоть от пары % в выставленном счёте.
Мы готовы были платить, и они это видели, но только это, а не диагноз. Постфактум глянув в расшифровку, мы потеряли не только дар речи, но и веру в российскую медицину.
Посудите сами, что можно предположить, если одних только анализов крови было сделано 487. Если за 12 дней в Гастро было сделано раз 20 максимум, то какой должна быть интенсификация исследований, если в течение 15-ти последних дней кровь на анализ брали каждые ... 15 минут?! Если не верить в возможность приписок, то их Хозрасчётный отдел самолично подписал приговор Реанимации: при такой интенсификации исследования, когда каждые 15 минут берут кровь на анализ, пациент умирает ... , видимо, именно от слишком "пристального внимания". Увы, беспредметного.
Как, скажите, при такой интенсификации исследований причина заболевания не была выявлена! А с этим не был предвосхищён ни один из последующих ходов в развитии ситуации, лечением которую нельзя было назвать с самого поступления в больницу, куда мы тоже тупо стремились, наивно предположив, что именно хозрасчёт даёт возможности для выздоровления, если исправно платить.
Вот уж кто "Большой Вопрос", точнее, - Что. Профессионализм мед.персонала, начиная с докторов 1-й Гастро: Корзенковой Т.И. и Снетковой Н.С. Их наивные попытки поставить диагноз в течение долгих, непростительно зря потраченных целых 12-ти дней, пока они изучали пациента во все дырки и самыми мучительными способами из арсенала возможных. Даже велели сказать им спасибо, что, мол, пока они тут трудились, - весьма хаотично, что они и не скрывали, чем даже кокетливо бравировали, - что они, мол, между прочим, попутно вылечили маму. От затемнения лёгкого. Потом мы узнали, что лёгкие, - пока их пичкали антибиотиками, вобрали в себя жидкость, и тут же явились причиной будущей смерти, обозначив точку невозврата.
Не стоит говорить, что в кому её вели хозрасчётным уверенным путём, и ввели в конце-концов и на конец, как раз после отёка лёгких, которая и стала причиной смерти. Хотя бы потому наступившей, что эти дамочки от медицины не потрудились своевременно отправить человека на дренирование лёгких в реанимацию. Видимо, хозрасчёт - тот ещё стимул! Каждое отделение борется за право оторвать себе кусочек пирога. С поминального, правда, стола. Но разве это кого-то смущает.
По поводу «пирогов» приходится тоже сказать, ибо счета, при их пристальном рассмотрении, смехотворны. Начиная с пустяков: тут (в 1-й Гастро) нарисовали лишних 19 биобактонов, или цена за упаковку лекарства какая-то заоблачная, там же лишние сутки проживания, потом каких-то лишних 24 тысячи за номер. Если заметил – твоё счастье, а что заметил постфактум – поди теперь спроси!
Например, откуда в момент, когда пациент был уже в коме и операция, бывшая уже оплаченной 10 дней тому, точнее, вскрывание чрева для визуального изучения его, была позади, откуда вслед ей появляется счёт на … «доп. материалы за операцию»! Неслабое «доп. питание» на 75 тысяч российских при том, что мама уже в коме, при том, что одних лекарств она, как выяснилось, съела на 217 тысяч. Разве это не приговор для пациента – такое изобилие медикаментов!? Учитывая исход … .
Учитывая исход – это изобилие медицинских средств и способов исследования (без объективной картины) может стать приговором не только пациенту, но, благодаря Хозрасчётному отделу 119-й, - для имиджа больницы как минимум.
Количество анализов, обнаруженное нами в оплаченном счёте, особенно их интенсификация (312 анализов крови) в последние 3 дня жизни, когда, понятно, уже ничто не могло изменить ситуацию, не могло обратить её вспять по заключению самих же реаниматологов, - вот этот откровенный цинизм и стал причиной моего всплеска чувств.
Мама боролась за жизнь, и мы верили в то, что однажды и вот-вот консилиум 119-й, во главе сначала с И.Н. Беловым, наконец, на что-то решится. Если не на диагноз, то хотя бы на своевременность. На своевременность отправки в реанимацию, где своевременно, сразу же, её подключили бы к гемодиализу, не дожидаясь полиорганной недостаточности и выхода из строя почек и печени.
Пусть доктор Агапов, В.К., главный врач сильно специализированной больницы, скажет коллегам спасибо, как и мы - ему и его команде. Особенное не-спасибо, - команде супер - профессионалок из 1-й Гастро заведующей Н.С. Снетковой и лечащему врачу, с позволения сказать, врачу и лечащему, - Корзенковой Т.И. Особая не-благодарность г. Белову. Ну, ещё Ларисе, лаборантке в отделении рентгена, которая заставила маму ожидать себя и рентрена лёгких дважды по 40 минут, и один раз – на холодном оборудовании.
Кстати о рентгенах и тамографиях, которых было 17, и они, видимо, были в основном бесполезными. Ну, обнаружили они воду в организме, и что было сделано???
Можете сказать спасибо маме, что она умерла, ибо следующяя претензия могла бы звучать, как «большой вопрос, насколько безопасным может быть такое количество рентген?».
При такой интенсификации были ли у пациента шансы на выздоровление?
Или: кто отвечает за исход такого бес-путного лечения? Получилось, что мы купили кучу некачественных мед.услуг, пребывая наивно в ожидании медицинской помощи, и потеряли самого любимого человека. И остались в ощущениях самых неприятных, начиная с того, что своими руками отправили маму в вашу душегубку.