Есть там один прекрасный человек в руководстве. Зовут Кирилл.
Не помню фамилии, но это настоящий мужчина!
Он спокоен как скала, даже лицо недвижимо.
Много знает, щедр, отзывчив.
Мало говорит, но много делает.
Но не он участвует в непосредственном управлении сотрудниками, к сожалению.
Думаю, с ним фирма бы процветала, потому что все, когда я там работал души в нем не чаяли.
Еще коллектив был отличный.
Сейчас как - не знаю.
Было бы прекрасно, если бы Анна Медлева не брала на себя тех функций, которые выполняет.
Она пытается быть всем и везде. И в конкурсах поучаствовать, и заказчиков найти, и работу поделать, и фирмой поуправлять. При этом она ничего не хочет делегировать своим подчиненным, а только требует от них выполнения ее инструкций, которые обильно снабжает эмоциональными эпитетами негативного характера. Из-за такой распыленности она не может работать методично и без аврала. Зато, благодаря такому подходу, формируется образ самоотверженной мученицы, который она активно эксплуатирует, требуя от подчиненных следования ее примеру малоэффективной работы на износ.
Она искренне считает, что у нее отличная память, хотя, по факту, оказывается, что некоторых событий, которые она очень бурно и грубо требует воскресить в памяти своих сотрудников, на деле никогда не происходило. Например, письма, которые якобы посылались с электронной почты сотрудника, никогда с нее не отправлялись, слова, которые она говорила при всех, никогда, на самом деле, не произносились.
О своей неправоте она лучше промолчит, чем извиниться. Впрочем, неизвестно, способна ли она вообще ее ощущать.
Не советую идти туда работать.
Если только не хотите постоянно терпеть унижение и оскорбления от Медлевой.
Если придете на собеседование, спросите у людей, которые там работают, каково им там.
По началу может показаться, что всё здорово и чудесно, как и произошло со мной. А потом, как и предупреждали бывшие сотрудники, стало всё очень неприятно.
Зарплата выплачивается с большими задержками и не полностью. Излюбленная тактика: не появляться весь день, а в 19.00. начать проводить совещание, или весь день ничего никому не говорить, а в 18.00. дать всем работу, которую надо сделать до завтра, но до конца рабочего дня (т. е. до 19.00.) успеть невозможно.
А еще любит пошантажировать зарплатой. Как-будто платит всем по полмиллиона и обеспечивает соцпакетом, детским садом и прочими благами.
Постоянно нужно участвовать в каких-то конкурсах, которые сотрудники должны делать по ночам, отодвигая основную работу, а потом, чтобы успеть, опять же должны делать ее допоздна и по ночам.
При этом никакой компенсации и даже отгулов за проведенное таким образом время она не только не предусматривает , но даже не допускает разговоров об этом. Всё время сравнивает всех с собой. Дескать, она же работает без выходных, почему другие тогда отдыхают, одиннадцатилетн яя дочь просидела с ней весь день в машине и ничего - не умерла же, так пусть и у других жены, мужья, дети ждут, когда она всех наконец отпустит домой.
О творчестве забудьте сразу. Автор всех проектов - она. Роль сотрудника - на клавиши с кнопками нажимать. И для нее не проблема, что свои задумки она выдает сотрудникам за день-два до сдачи проектов, а работы - на неделю, как минимум.
А потом с ее слов оказывается, что мы не любим профессию.
Обычно дни рождения в АП проходят весело и непринужденно. Именинника встречают наряженными в праздничные разноцветные колпаки из картона, его восторженно поздравляют, вручают подарки, в конце праздника все выходят во двор и под радостные возгласы виновник торжества отпускает в небо охапку разноцветных надувных шаров, загадывая при этом какое-нибудь сокровенное желание. Но всё было не так 28.06.2013.
Была пятница.
За два дня до этого, т. е. в среду вернулась из очередной поездки в Милан А. Медлева (для тех, кто не в курсе, руководитель и владелец Архитектурной политики).
Была она явно не в духе, что и дала со всей своей щедростью почувствовать сотрудникам.
Был, например, момент, когда в ответ на обращенный ко мне вопрос "Что, у Вас работы нет!?", получив "Нет.", она всплеснула руками и саркастически возмущенно воскликнула, уходя в свой кабинет: "Всё! Я закрываю фирму! У нас работы нет!". Потом вышла со своей малолетней дочерью (!) и, уходя, бросила секретарше: "Я через два часа вернусь." Дверь захлопнулась, но тут же приоткрылась, и мы услышали еще один громогласный перл: "Я вернусь, потому что у меня работа есть всегда! А те, у кого ее нет, могут идти гулять, я считаю!" Дверь захлопнулась во второй раз. Немая сцена, кто-то воздел очи горе...
Под вечер (как всегда, уже после окончания рабочего дня) было совещание, на котором она заявила, что пока ее не было мне должен был передать наш сотрудник некое задание для меня, и это якобы было сказано при всех (учитывая то, что предыдущее совещание проходило в отсутствие этого сотрудника, и в диктофонной записи нет об этом задании никакого упоминания, это утверждение выглядело, мягко говоря, преувеличенным).
За день до празднования она написала двоим сотрудникам (в числе которых значился и я) письмо, тон которого выражал ее полнейшую обеспокоенность состоянием дел с одним эскизом. В этом письме наряду с указанным выше чувством она позволила себе проявить неподобающую случаю агрессию и применила шантаж с зарплатой. Дескать, следующую зарплату Вы не увидите, если до 12.00. у нее не будет ... и т. д. и т. п. (Справедливости ради надо отметить, что и предыдущей зарплаты я целиком так и не увидел, да и сроков для этого задания она не ставила, и я стал делать эту работу с того конца, с которого счел нужным начать, т. е. с построения трехмерной модели рельефа.)
На следующий день, в ту самую пятницу, я твердо решил, что если она еще раз повысит голос, я больше никогда не вернусь в Архитектурную политику.
Для именинника был подготовлен отличный подарок (одна наша сотрудница имеет большой талант выбирать именно те подарки, которые будут и радовать, и приносить пользу). Сам виновник в тот день привез большое количество разных вкусностей, вечером он собирался пойти с женой в Большой театр - день просто обязан был получиться!
И вот тут, по законам жанра, я должен бы сказать: "Конец первой серии." Однако продолжу.
Анна Медлева долго сидела в своем кабинете, работая за компьютером. Настроение у всех было подавленным, и от этого было обидно за новорожденного, который оказался без вины виноватым в том, что родился в такой неподходящий день, когда у Медлевой не было настроения.
Периодически она вызывала к себе секретаршу, на которую кричала по поводу неких писем, чем вызвала ее закономерную реакцию в виде заявления об уходе, повышала голос на другую сотрудницу (ту самую, с талантом выбирать подарки), чем очень сильно расстроила ее.
В итоге, под вечер ни у кого не было настроения что-либо праздновать, хотя стол был уже полностью накрыт, и все уже безо всякого желания ждали команды сверху начать торжество.
Когда, наконец, Медлева довела дело до того, что один человек просто встал и вышел, чтобы совладать со своими эмоциями без свидетелей, и именинник уже собирался через несколько минут уезжать, я решил вручить ему наши подарки. Вероятно, я был не прав, что не позвал Медлеву присоединиться к нам, но мы все находились в некотором замешательстве и немудрено, что я допустил эту оплошность. Впрочем, она и сама не спешила к нам, несмотря на то, что ее неоднократно приглашали, и, собственно, только ее и ждали, чтобы начать.
Так вот. Сцена была следующая: Медлева - в кабинете за полуприкрытой дверью, мы - в большой рабочей комнате, собрались у стола, натянули улыбки, и я принялся вручать подарки. Когда уже был вручен первый, и я вытащил из пакета второй подарок, сопровождая это подобающими случаю поздравительным и словами, из своего кабинета к нам в комнату влетела Медлева с раскрасневшимся лицом и застыла в возмущенной позе. "Почему вы меня не позвали!? Вы что теперь отдельно от меня!? Я - отдельно, Вы - отдельно!? Хорошо, давайте так!"
Высказав, а точнее, исторгнув все это на нас, она повернулась и ушла в кабинет.
Подарок как-то всё-таки перекочевал из моих рук в руки именинника.
Он был так расстроен, что даже на его вечно неунывающем лице это было сильно заметно.
Он забрал надувные шарики и ушел один. Ни у кого не было моральных сил проводить его и вместе с ним исполнить наш традиционный ритуал запуска желаний в небо. Я надеюсь, что он отпустил этот радостный разноцветный ворох со светлыми мыслями.
Я собрал свои вещи в сумку, посидел еще какое-то время, смотрел на осиротевший стол, накрытый к празднику, и мне было обидно и стыдно как-будто всё это случилось из-за меня, слышал Медлеву; она, как ни в чем не бывало, просила секретаршу сделать ей и ее гостям чай (всё это время в ее кабинете кто-то находился, в том числе, и ее дочь), наблюдал, как она, недозвавшись, зашла к нам, спокойно взяла тарелку и положила на него кусок праздничного торта, который незадолго до этого нарезал человек, которому она отравила праздник.